В 1662 году вернулся в Москву из Вены, после поездки в родные края, бывший учитель немецкой школы Иоганн Готфрид Грегори, получивший степень магистра. Его назначили теперь пастором новопостроенной московской лютеранской кирхи (называвшейся «Офицерской», так как прихожанами ее являлись в большой степени военные, состоявшие на русской службе, а покровительствовал ей генерал Бауман). Грегори и стал непосредственным устроителем первого театра на Руси.
Театр этот был государственный и, естественно, отражал особенности тогдашнего государственного устройства, а посему он мог быть только придворным и понимался прежде всего как «потеха государева», созданная для царя, его домочадцев и приближенных.
Вся Россия в XVII веке почиталась вотчиной прежде всего государя, и все в ней считались «холопьями» его, включая самых родовитых бояр. (Даже когда иноземцы приглашались «навсегда» на русскую службу, то в грамоте писалось, что будет он – поступающий на службу – «служить великому государю в вечном холопстве».) Что же касалось Москвы, то сама топография ее подчеркивала принадлежность прежде всего к главной вотчине главного своего помещика. Столица в основе своей состояла из слобод, каждая из которых работала в первую очередь на государев двор.
На вновь заводимую потеху должны были «по государеву указу» работать многие и многие мастера, русские и иноземцы. Над текстом комедии трудились пастор Грегори и Рингубер – «Лаврентий дохтур, который учил немецких детей»; помогал им и «учитель Юрья Гибнер»; «комедии немецким письмом писал» Яган Пальцер, а потом переводили на русский язык и переписывали дьяки и подьячие Посольского приказа; декорации рисовали в Москве, в селах Софронове и Измайлове живописцы Андрей Абакумов «с товарыщи» под присмотром «у иноземца Петра Энглеса»; шитьем костюмов управлял портной мастер Крестьян Мейсен; покупкой, доставкой и настройкой «арганов» ведал Тимофей Газенкрух с «игрецами», а главным исполнителем на них бывал Симон Гутовский «с учениками»; «делали ту хоромину плотники Московские стрельцы», а надзирал за постройкой сам Артамон Сергеевич; деньги же на комедию (и очень немалые) отпускались из Посольского, Новгородского, Сибирского, Смоленского приказов, из Володимерской и Галицкой «четей».
А на вновь учрежденной комедии (первое ее представление состоялось 17 октября) обязаны были присутствовать, как на государственном деле огромной важности, именитые и приближенные бояре: верховные и кравчие, думные и окольничие, спальники, стольники и прочие.
Любой выезд государя сопровождался пышной церемонией, и когда царю предстояло отбыть куда-нибудь, то задолго впереди царского эскорта, разгоняя прохожих, «бежали скороходы в красных одеждах». За ними следовал отряд людей – они «тщательно выметали метлами те улицы, по которым поедет царь, ибо, как в городе, так и в других местах, по всему государству есть особые улицы, покрытые постоянной бревенчатой мостовой, крайне заботливо охраняемые, по которым, кроме царя, ездят весьма немногие». Царь ехал обычно окруженный тесным кольцом бояр, и все, кто попадался навстречу невзначай, тотчас слезали с коней, сходили с дороги и кланялись, «падая ниц и опуская голову до самой земли». Так было и при выезде на комедию из Москвы в Преображенское.
Среди многих летних дворцов Преображенское стало со временем одним из любимейших мест Алексея Михайловича. «Ежегодно под исход мая царь отправлялся за три мили от Москвы в увеселительный дворец Преображенское», и здесь раскидывались кругом палатки: царская – из золотой материи, украшенная соболями, царицына – серебряная с горностаевым мехом, затем палатки царевичей, царевен-дочерей, царевен – сестер царя, и в середине этого круга ставилась палатка патриарха с домовой церковью. Далеко вокруг выставлялись рогатки и неусыпная стража.
Далее ► Комедийная хоромина
Главная ► Мода и история театра