Сквозь все эти годы, в противоречии и взаимоотрицании исканий, экспериментов, проб, как руководящая и определяющая пройдет идея условного театра, который не копирует, не иллюстрирует жизнь на сцене, но преображает ее, сгущает до символа, до гротеска, с тем чтобы через это преображение, «вздыбливание» образа действительности с максимальной силой вскрыть ее реальные проблемы и противоречия.
Мейерхольда называли часто и не без причины единоличным автором спектаклей. Так сильно было в его творчестве субъективное, лирическое начало. Реальная жизнь, прежде чем попасть на подмостки сцены, пропускалась сквозь сложную систему режиссерских видений и мироощущения.
Спектакль «Мистерия-буфф» в театре Мейерхольда
Театр Мейерхольда концентрировал и обобщал реальность. Его постановки классики – «Маскарад», «Доходное место», «Ревизор», «Горе уму» оказывались способными вместить целые эпохи. (Недаром их называли историческими видениями.) Содержанием «Ревизора», например, осуществленного в 1926 году, стала вся николаевская Россия, «страна рабов, страна господ», с ее голубыми жандармскими мундирами, блеском, бесчеловечностью, дикостью и темнотой. В послеоктябрьских «политических спектаклях» (таких, как «Зори», «Мистерия-буфф», «Командарм-2», «Земля дыбом») была не единичность, а множественность человеческих судеб, звучала могучая поступь истории.
Неповторимость Мейерхольда – это, конечно, неповторимость его творческой личности, особого духовного склада, особого видения и ощущения мира. Но его театральные идеи, их начало, их истоки – еще и результат исторической, социальной, художественной ситуации в России середины 1900-х годов.
В плане общественном – это время поражения первой русской революции, когда реакция наступает на всех фронтах, разочарование, политический пессимизм охватывает широчайшие слои мыслящей интеллигенции. Когда с особой остротой и жутью обнажается бессмыслие, мнимость и призрачность жизни, из которой изгнана большая объединяющая идея. У Мейерхольда дореволюционного это ощущение миражности, мнимости жизни отзовется постоянным для него мотивом «трагического балагана», марионеточности («Балаганчик» А. Блока, «Маскарад» и др.)
В плане театральном середина 1900-х годов – время острого кризиса бытового и психологического театра. Кризис затронул и лучший театр эпохи – Художественный. Отсюда тревога и неудовлетворенность Станиславского, постоянно повторяемый в переписке с близкими мотив гибели, катастрофы еще и десятилетия не существующего МХАТа.
Отсюда напряженные искания Станиславского и его ученика Мейерхольда на поприще «новой драмы», идея театра-студии в 1905 году, куда Станиславский пригласил строптивого и уже покинувшего МХАТ ученика – Мейерхольда. Середина 1900-х годов – это беспощадная театральная полемика, когда все громче и уверенней раздаются голоса о гибели, исчерпанности старого театра, который скатился до унылого бытоописательства, натуралистической и бесплодной копировки действительности, который плетется в хвосте у литературы, имеет «растренированного», «безмускульного», утратившего «профессию», «ремесло» актера и пассивного, равнодушного («поглядывающего» и «посматривающего», как говорил писатель Л. Андреев) зрителя.
Далее ► Станиславский и Мейерхольд
Главная ► Мода и история театра