Чем руководствовался режиссер, меняя перспективы и «мечты» этих хозяев «сонного царства», этих монстров старой России – России «заспанной, темной, пьяной»? Какую цель преследовал он, ведя актеров от желаний и мечтаний, хоть и агрессивно-наглых, алчных, но вполне реальных, к невероятным, чудовищным, фантастическим?
Станиславский прежде всего исходил из самой природы пьесы Островского «Горячее
сердце», из своего ощущения особенного образного качества ее, также и из своего
замысла в отношении будущего спектакля.
Стать губернатором, увеличить капитал, женить на себе приказчика, выгнать
падчерицу – это для бытовой комедии. «Горячее сердце» – фантастическая,
гиперболическая, гротескная комедия о трех стихиях, трех китах старой Руси – «хлыновщине,
градобоевщине, курослеповщине». Здесь не житейская комедия из быта
провинциального купечества и чиновничества. Здесь сатирическое сгущение огромной
мощи; здесь узнаваемое постоянно оборачивается невероятным, чудным, чудовищным, смешным и страшным.
Актриса Книппер-Чехова Ольга Леонардовна
Еще только будет спектакль, поползет из своих слоновьих хором, по слоновьим ступеням на четвереньках в необъятной рубахе Курослепов-Грибунин, приготовится к концу света, отсчитав пятнадцать ударов на городских часах. Еще подымется чудовищный дуб в центре сцены, встанут неперелазные заборы, понесутся в холуйском раже «народы» Хлынова, потащат необъятные мертвые своды законов градобоевские полицейские... Еще все только будет... А Станиславский, решительно поменяв, взрастив перспективу каждой из сатирических фигур, дает актерам предчувствие, предощущение образной природы будущего спектакля, его огромного сатирического темперамента, его буйства, его контрастов.
Сколько слез и отчаяния видели репетиционные залы!
Ольга Леонардовна Книппер в слезах покинула одну из репетиций «Месяца в деревне», так
жесток, так непримирим был Станиславский к своей любимой актрисе, добиваясь от
нее нужного рисунка и ритма в роли Натальи Петровны. Станиславский написал
Книппер замечательное письмо после репетиции со словами ободрения и веры в ее
большой талант. Он послал огорченной актрисе цветы. Но не письмо и не цветы в
конечном счете решали отношения актрисы и режиссера. Несмотря на собственную
неудачу, на горечь обиды, как подлинная художница, Книппер не могла не
сознавать, что есть для нее и ее товарищей актеров огромный и великий Станиславский.
Актер – создатель жизни человеческого духа на сцене, он же – создатель и жизни человеческого тела на сцене. Для того чтобы найти гармонию душевного и телесного в роли, содержания и формы, чувства и выражения, актер должен владеть своей внутренней и внешней техникой. «Помните, моя задача – учить вас тяжелому труду», – повторял своим ученикам Станиславский. Вдохновенный художник, он не любил слова «вдохновение», «восторг», «взлет», «падение», «ликование» и т. п. Он говорил просто – работа. На репетиции режиссер Станиславский требовал от актеров мобилизации всех сил, всех данных, всех умений: зрения, слуха, памяти, воображения, чувств, разума, воли, предельной активности духовной и физической природы актера.
«Как я ненавидел Станиславского, когда играл барона Тузенбаха, – признается в своих воспоминаниях, Всеволод Мейерхольд. – Помню, Станиславский однажды два часа молча ходил перед нами в плаще, поворачивался, садился, ложился, а я потом не мог заснуть всю ночь. И это нужно любить в театре».
Далее ► Виртуозная способность к преображению
Главная ► Мода и история театра
