Особая, принципиально важная примета лучшей нашей драматургии – ее емкость, ее насыщенность, когда запас знания у драматурга во много крат превосходит объем изображаемого. Встреча с героем может быть
краткой, реплик у него может быть немного, но автор обязан знать о герое все. Такой принцип работы, такое соотношение авторского знания и изображения в процессе творчества Хеменгуэй сравнивал с «величавым движением айсберга»,
который «только на одну восьмую возвышается над поверхностью воды», главную, громадную часть свою оставляя скрытой.
Изучение жизни не списывание, не фиксация, не иллюстрация ее, а именно изучение, постоянное, пристальное, неутомимое, использующее каждый миг, каждую новую встречу с людьми, – только это даст глубину проникновения, точность знания художнику-драматургу.
Драматург Всеволод Иванов
У Александра Афиногенова Машенька, героиня хорошо известной одноименной пьесы (в первом варианте пьеса называлась «Апрель»), та самая Машенька, которая бесприютным и озябшим от жизни подростком появлялась в квартире своего отгородившегося от жизни деда-академика, сначала представлялась автору девушкой-тюрчанкой, снявшей паранджу, приехавшей в Москву, чтобы добиться встречи с Калининым, с Надеждой Константиновной Крупской, столько «писавшими о раскрепощении женщин». К профессору героиня попадает случайно. «Профессор старый, брюзга, маловер. Девушка малограмотная, но горит словами, брошенными статьями и лозунгами». Очень разные люди. Вместе с неожиданной пришелицей из Далекой Азии жизнь врывается в профессорскую келью. Становится светлей и теплее в ней. «Приходит счастье. Но – девушка устраивается на фабрику и уезжает. Профессор остается один. Один. Меняется. Распахивает шторы, приветствует жизнь» (А. Афиногенов. «Дневники и записные книжки»).
Как непохожа эта история на то, что в окончательном варианте случилось с школьницей Машенькой, с ее дедом – академиком Окаемовым, очнувшимся от долгой и тяжкой замкнутости. Непохожа, но и родственна чем-то скрытым и важным. Ибо от первого авторского видения, от первого наброска пьесы осталась, зазвучала мажорная тема чисто и ясно устроенной жизни в нашей стране, жизни, которая не дает человеку даже сложной судьбы быть одиноким, заброшенным, несчастным.
Одни драматурги ездят в дальние и ближние, длительные и короткие командировки. Другие не покидают постоянного места жительства. В конечном итоге решает не это. Решает богатство и масштаб личности писателя, его художественная зоркость, чуткость к основным и главным течениям времени. Решает верность, сопричастность избранному жизненному материалу, длительность и прочность связей с ним, органика его усвоения драматургом и глубина проникновения в самую его суть.
Когда-то в конце 30-х годов Николай Федорович Погодин повез режиссера Алексея Дмитриевича Попова, ставившего погодинскую «Поэму о топоре», в Златоуст на сталелитейные заводы, чтобы Попов почувствовал реальную обстановку, в которой живут и действуют герои будущего спектакля. Человек театра, Попов открывал неведомое и новое для себя.
Для Попова все было внове. А Погодин находился в своей стихии. Для него, бывшего газетчика-правдиста, эти стройки и эти заводы, эти люди-энтузиасты уже стали частью судьбы, гордостью и радостью души.
Далее ► Особенности драматургии Николая Погодина
Главная ► Мода и история театра
