История моды маски куклы костюма

Характерный актер и его роли на сцене

Актеру М. Ф. Астангову, долго мучившемуся с ролью Григория Гая в погодинском «Моем друге», помогла влюбленность в ту особую, высокую, истинно советскую породу новых людей, которых достойно представлял герой Погодина. Как это часто бывает, роль складывалась трудно. Режиссер А. Д. Попов уходил с репетиций мрачным и недовольным. Не было Гая – хозяина, человека, свободно, просторно шагающего по жизни.

Рождению роли помог случай. «...У добрых друзей меня знакомят с инженером, только что приехавшим с большой стройки, – рассказывал Астангов. – Одет он в полувоенный костюм цвета хаки и белые бурки. Я как увидел его в этом обмундировании, так чуть не ахнул: вот костюм моего Гая. И что вы думаете? На следующем прогоне я был одет уже под моего нового знакомого, уплотнив себя толщинкой. Былая скованность стала испаряться, шаг стал тверже, жест шире, чувствую, что обретена нужная крепость и уверенность. «Хозяин», «хозяин» стал появляться, которого так долго добивался от меня Алексей Дмитриевич».

Актер Астангов Михаил Федорович
Актер Астангов Михаил Федорович

Астангов взял с собой в спектакль и полувоенный костюм, и белые бурки, и выговор с мягким южным акцентом. Но главное – Сергей Иванович М. – крупный строитель, биография которого буквально перекликалась с биографией Гая – бывший слесарь, участник гражданской войны, окончивший Промакадемию, ездивший в Соединенные Штаты Америки, занимавший командные посты на главнейших советских стройках, – Сергей Иванович М. помог Астангову обнаружить зерно роли Гая.

На репетициях Астангов искал, отрабатывал особую поступь героя, которому тесно в комнатной замкнутости, которому привычна изрытая в траншеях и буграх, в штабелях леса, в грудах кирпича необжитая земля новостроек. Астангов осваивал хозяйский, стремительный шаг и характерный жест героя – руки, вскинутые над головой, широко распахнутые, обнимающие и воздух, и землю, и товарищей. У тех, кто видел и слышал Гая-Астангова, остался в памяти его ликующий возглас: «Я жив, друзья мои, я жив!»

Говорят, что у плохого актера работает рот, у актера получше – рот и глаза. «У Николая Баталова – в образе Фигаро, – говорил замечательный актер МХАТа М. М. Тарханов, – роль в пятках!» Полушутливое, но весьма глубокое и важное по смыслу замечание. Актер должен уметь все. Выразительными у него должны быть не только лицо, глаза, руки, но и спина, лопатки, икры, даже щиколотка. Он должен проникнуть в скрытый и сокровенный мир души своего героя. Но он должен дать зрелищную и выразительную плоть образу. Оба эти процесса – внутреннего постижения и внешней реализации образа – неразделимы, взаимосвязаны, взаимо-необходимы друг другу. Неважно, в какой последовательности они происходят. Часто – одновременно. Но только в их согласии и равновесии достижима искомая гармония образа. Над этой задачей бьются на репетициях и актер и режиссер. Есть обязывающее понятие «характерный актер», то есть мастер, создающий на сцене неповторимый и уникальный характер, обладающий равной способностью к внешнему и внутреннему перевоплощению. Великим характерным актером был Станиславский. Чтобы убедиться в этом, нам, никогда не видевшим его на сцене, стоит посмотреть фотографии Станиславского разных лет.

Вот барственные и слабые руки старого Гаева, за всю жизнь научившиеся лишь держать биллиардный кий да посылать шар в лузу. Вот энергически сомкнутая, сухая кисть доктора Штокмана – труженика, бунтаря, защитника истины, напряженные пальцы устремлены к собеседнику, в характерности жеста – застывший миг полемики, несогласие, упорство, сила собственной убежденности. Вот вдохновенный, прекрасный профиль чеховского Астрова, гордый постав темноволосой головы, свобода и артистизм позы.

Вот одутловатое, в бакенбардах, с капризной, пресыщенной гримасой лицо московского барина Фамусова. Руиноподобие, замшелость, ветхость генерала Крутицкого; перенасыщенная глупостью, разбухшая от безделья, с обвисшими щеками, в смешной бабьей повязке, в космах редких волос физиономия мольеровского «мнимого больного». Вот свободно раскинувшийся на нарах ночлежки, живописный и в лохмотьях, бывший «красавец-человек» горьковский Сатин...

Далее ► Обаяние и талант актера Ефремова

Главная ► Мода и история театра