Несколько литературных отрывков, связанных с этим рождественским театром Вертеп. Отрывок из воспоминаний драматурга и журналиста Н. А. Полевого.
... Боже мой! С каким, бывало, нетерпением ждем мы Святок и вертепа! С
наступлением вечера, когда решено пустить вертеп, мы, бывало, сидим у окошка и
кричим от восторга, чуть только в ставень застучат, и на вопрос наш: «кто там?»
нам отвечают: «пустите с вертепом!» Начинаются переговоры «Сколько у вас кукол?
Что возьмете?» Представители отвечают, что кукол пятьдесят – шестьдесят, одних
чертей четыре, и что у них есть скрипка... Мы трепещем, что переговоры кончатся
несогласием, покажется дорого... Но нет! все слажено... И вот несут вертеп,
ставят полукругом стулья, на скамейках утверждается самый вертеп; раскрывают
двери его – мишура, фольга, краски блестят, пестреют; является первая кукла –
пономарь; он зажигает маленькие восковые свечки; выбегает трапезник с кузовом и
просит на свечку. Один из нас с трепетом подходит и кладет в кузов копейку.
Пономарь требует дележа, сыплются шутки, начинается драка, и мы предвкушаем всю
прелесть ожидающего нас наслаждения. И вот заскрипела скрипка, раздались голоса
– являются ангелы и преклоняются перед яслями, при пении:
Народился наш Спаситель,
Всего мира искупитель...
Думаю, что и теперь я наполовину еще припомню все вертепные псалмы. И каких
потрясений тут мы не испытывали: плачем, бывало, когда Ирод велит избить
младенцев; задумываемся, когда смерть идет наконец к нему при пении: «Кто же
может убежати в смертный час?» – и ужасаемся, когда открывается ад (ад
изображался безобразной огромной головой с отворяющимися челюстями); черные,
красные черти выбегают, пляшут над Иродом, под песню: «О, коль наше на сем свете
житие плачевно!» – и хохочем, когда вдова Ирода, после горьких слез над
покойником, тотчас утешается с молодым генералом и пляшет при громком хоре: «По
мосту, мосту, по калинову мосту!»...
Отрывок из статьи, опубликованной в журнале «Киевская старина» за 1883 год под
инициалами О. П.
...Два года назад мне случилось видеть вертепное представление в городе Луцке,
Волынской губернии. Это было на рождественских праздниках. В дом, где я
находилась, пришел какой-то странствующий мазур и предложил показать
«представление». Мазура впустили; он явился вместе со своим помощником,
небольшим мальчиком; войдя в комнату, они стали располагаться с ящиком... К
ящику принадлежал целый мешок со многими куклами, которые и явились действующими
лицами драмы, в то время как мазур исполнял за них пение, монологи и диалоги.
Действие разделено было на две части, неравные по объему: первая часть, очень короткая, представляла эпизод религиозный, где изображались Дева Мария и Иосиф подле младенца Иисуса, цари, приходящие ему поклониться, и т. д., вторая часть, несравненно большая, не имела никакого отношения к первой и представляла собой ряд бытовых сцен комического характера. Здесь фигурировали представители разных народностей: цыган, жид, мазур и русин, все в сопровождении также своих жен. Среди действия являлась несколько раз Смерть и похищала некоторых действующих лиц, несмотря на их лестные предложения отступного (так, цыган предлагал Смерти лучшего своего коня, еврей – тысячу золотых без уплаты процентов); но Смерть оставалась неумолима, утаскивая свои жертвы и приводя в некоторый страх маленьких зрителей-детей, с необычайным любопытством следивших за ходом действий кукольных персонажей, одухотворяемых ловким мазуром. Искусство последнего ярче всего обнаружилось при фигурировании куклы, изображавшей тоже мазура: с большой бравурностью был несколько раз повторяем танец мазура. Все представление велось на польском языке.
Далее ► Воспоминания помещика Селиванова
Главная ► Мода и история театра
