В Москве Зигмунд собрал небольшую труппу артистов, музыкантов, а также периодически приглашал всевозможных «штукмейстеров, шпрингеров, ташеншпиллеров, позитурных мастеров» и невесть каких еще «показывателей» разных интересных, а то и диковинных «кунштов», трюков и увеселений. Комедиантский дом в Первопрестольной поспел раньше, чем в других городах, – через год его отстроили, оборудовали и открыли. Когда же в начале 1744 года в Москву вновь приехала императрица со всем двором на празднование «торжества замирения с короною Шведскою», театр Зигмунда был «в совершенное состояние приведен» и вскоре «в 11 день апреля Ея Императорское Величество с придворными кавалерами и прочими знатными особами изволила по полудни с седьмого часа от двора своего путь воспринять на немецкую комедию». Здесь «на новопостроенном Немецком феатре» состоялось торжественное «позорищное деяние», которое директор приносил как «жертву своей всеподданнической радости униженно к стопам» державнейшей государыни Елизаветы Петровны».
Спектакль назывался: «Добродетель коронуется, тиранство уклоняется». «Так может храбрость князей победу иметь, уничтожая всякое исполнение! Сие есть удивления достойная терпеливость одной великодушной княгини, или для наследственных природных качеств своих достопамятных родителей, во многих гонениях к владению Римскою Империею призванный Артемио». Автором являлся «учредитель Немецких позорищных деяний» I.K.C., то есть сам Зигмунд. Как явствует уже из названия, это было представление-панегирик, посвященное императрице и наследнику престола Петру Федоровичу, выведенному под именем Артемио. (В этот приезд в Москве состоялось его обручение с будущей супругой, привезенной из немецкого княжества, перекрещенной в православие и нареченной самой Елизаветой в честь своей матери – Екатериной Алексеевной. В пьесе она, вероятно, подразумевалась под образом Клеонильды, невесты Артемио.) Кроме придворных, «повелителей над оружием Римским», «лейб-гвардии Евдоксии», короля Вендского в спектакле принимали участие богиня Мира – Ирена и бог Знания – Аполло.
Чтобы окончательно сблизить римских героев и жителей Парнаса с событием, в честь которого устраивалось представление, был сыгран Пролог: «При открытии позорища под трубным гласом показывается гора Парнасцова с десятью Музами; на верху горы находится Аполло с его пернатым Пегасом». Зрителям, по сложившейся традиции, шедшей от спектаклей итальянской труппы, раздавались печатные программы на русском языке, где подробно объяснялось все, что будет происходить на сцене, и давался перевод всех «речей». (Сочли необходимым разъяснить публике и кто такой Пегас: «Пегасус слово латинское, то есть конь со крылями, который у Геликона кладезь разгреб»). По правую руку от Аполло, у подножия Парнаса, стоял на пьедестале Мир и «у его основания разные раздробные оружия», а слева застыло Постоянство. Аполло, восседая на вздыбленном Пегасе, обращался к Музам: «Вы, Музы, верногласно восклицайте: Да здравствует Елизавета самодержица Всероссийская!» И Музы начинали свое восхваление, после чего без всякого перехода следовала сама пьеса.
Заканчивался спектакль Эпилогом: «При окончании позорищного деяния показывается в машине освещенный лик Ея Императорского Величества». По сторонам этого изображения вставали Ирена и Аполло и после высокоторжественных слов «короновали лавровым венком лик» государыни. Представление, содержавшее голую безыскусную и шаблонно-традиционную лесть, понравилось не только Елизавете, но и всем зрителям, так как в нем происходило множество чудесных превращений, радовавших и изумлявших глаз, – не зря Зигмунд слыл прекрасным механиком. В этот раз Иоганн Христофор старался изо всех сил, ведь соперничать ему пришлось с придворными труппами: вместе с императорским двором в Москву прибыли итальянские актеры и Французская комедия.
Зато, как только они уехали, Немецкий театр остался почти единственным властителем московских зрителей. Однако все чаще устраивались на домашних вечеринках «игралища» с ряжением, все чаще созывали «охотники» на свои любительские спектакли, все чаще собирался народ на кукольную комедию. Правда, это были еще далеко не настоящие театральные представления, а все еще только «игрища» (под этим названием объединяли тогда много разного), но охотников до них становилось все больше, и, чтобы увидеть их, в Москву стекались жители не только ее окраин, но и близлежащих селений. В воскресные, а особенно в праздничные дни тянулся народ на Поварскую, где жил «каметчик» Петр Якубовский. «Для смотрения кукольной игры» приходили сюда люди разных возрастов, но больше всего бывало «девок», молоденьких «женок» и фабричных парней.
Далее ► Кукольник Петр Осипов
Главная ► Мода и история театра