В начале осени получили вести о взятии Кексгольма и Ревеля, и опять начались пышные празднества. Одно из самых знаменательных состоялось по случаю бракосочетания дочери царицы Прасковьи Федоровны, принцессы Анны Иоанновны, с герцогом Курляндским. Торжество отмечалось в доме Меншикова с небывалым блеском. Тридцать первого октября Петр в качестве обермаршала свадьбы с двадцатью четырьмя маршалами и прочей свитой отправился в девять часов утра в шлюпках к вдовствующей царице. Впереди ехала баржа с оркестром, состоявшим из двенадцати трубачей и литаврщиков, оглашавших округу бравурной музыкой.
Константин Егорович Маковский. Под венец.
Шлюпка государя находилась в середине эскорта. Гребцов на ней одели в матросские рубашки из алого бархата с золотыми галунами и с большими серебряными щитами на груди, на которых был изображен царский герб. Петр стоял на корме, фигура его выглядела на редкость живописно: «в алом кафтане с собольими отворотами и с серебряной шпагой на серебряной же богатой портупее; через плечо на голубой ленте орден Андрея Первозванного, а на голове вместо шляпы надет был пудреный парик, в руке он держал большой маршальский жезл с огромной кистью».
Царь высадился у дома Прасковьи Федоровны. После короткой церемонии невеста и все дамы, разместясь в шлюпках, поплыли к дому герцога. Здесь во главе небольшой свиты Петр прошествовал в дом, где отдал положенную честь жениху и чужестранным министрам. Через полчаса свадебная процессия двинулась вниз по Неве к палатам Меншикова. На набережной выстроилась рота Преображенского полка – раздались звуки музыки, крики «ура» и пальба из пушек. Молодые выглядели необыкновенно парадно: невеста была «в белой бархатной робе с золотыми городками и длинной мантии из красного бархата, подбитой горностаем», на голове ее сияла корона, осыпанная драгоценными каменьями. Жених был одет в белый кафтан, затканный золотом.
По окончании брачного обряда, проходившего в специально сооруженной полотняной церкви, все тотчас прошли к пиршественным столам, накрытым в большой зале и примыкавших к ней комнатах. Главный, свадебный стол овальной формы поместили у стены под балдахином из алого бархата – сюда посадили новобрачных и членов царской семьи. Рядом торцом стояли два стола: один для дам, другой для кавалеров, а напротив свадебного находился еще стол, за которым сидели сам Меншиков и знатнейшие особы. Все остальные поместились в соседних комнатах.
За угощением последовали танцы. Они начинались с того, что «пары кланялись новобрачным, всем поезжанам и взаимно друг другу, затем медленно проходили на другой конец залы и кланялись всем присутствующим, вернувшись на прежнее место, опять кланялись молодым и тогда уже принимались танцевать», сначала медленно, затем быстрее и, наконец, пускались почти «вприскачку». Первой парой вышел царь с невестою. Танцы продолжались до двух часов ночи, после чего невесту отвели к брачному ложу Прасковья Федоровна с сестрами-принцессами, а жениха – сам царь.
На другой день пир продолжался. Как только все сели за столы, Петр сорвал венок, висевший накануне над головой жениха, а герцог должен был сорвать венок над головой невесты. Среди изобилия блюд взоры гостей приковывали два огромных пирога. Сам царь осторожно раскрыл их, и из каждого выскочило по малюсенькой карлице, затянутой в роскошное французское платье. Взяв на руки ту, которая находилась на столе у Меншикова, государь перенес ее на свадебный стол, где карлицы вдвоем протанцевали небольшой менуэт. Восхищенные гости продолжали пир при звуках труб и литавр и бесконечной пальбе из пушек. После танцев открыли все окна и гости целых полтора часа смотрели фейерверк, устроенный в честь этого события.
Хотя фейерверк «удался не очень», Петр пребывал в прекрасном расположении духа: на этот брак он возлагал серьезные политические надежды. Вдобавок его государственному самолюбию льстил тот факт, что Анна стала первой «европейской» невестой из рода Романовых. Да и, кроме того, Петр, как мы уже знаем, очень любил устраивать свадьбы и принимать в них участие. Что так привлекало его в этом? Многие пытались проникнуть в тайники души великого монарха и разгадать помыслы, руководившие его поступками. Эти помыслы приписывали и редчайшим достоинствам Петра и необыкновенным его недостаткам. Но, как бы то ни было на самом деле, разгадка ушла вместе с ним. Можно лишь выдвинуть очередную гипотезу.
Далее ► Свадьбы и маскарады
Главная ► Мода и история театра
