Из-за императрицы и ее «привычки к лени» весь распорядок жизни был поставлен с ног на голову: «она не имела определенных часов ни для сна, ни для еды, ни для дела; ранее шести часов утра не ложилась, а вставала часто только к обеду» и сразу же спешила окунуться опять в водоворот развлечений. Кроме представления новой оперы в Оперном доме время от времени показывали итальянские комедии и интермедии.
Фейерверки и иллюминация 1742 года
Гравюра неизвестного мастера XVIII века.
В промежутках между всеми этими многочисленными праздниками Москва озарялась фейерверками и иллюминациями. Елизавета не зря была дочь Петра: при ней огненные потехи, столь любимые ее отцом, достигли особой пышности, выразительности и совершенства. В конце мая и начале июня последовала целая серия фейерверков, во многом повторявших то, что увидели зрители в театральном Прологе. Иллюминация представляла «великую область», обозначавшую Российскую империю.
«В средине оной оказывалась высокая каменистая гора»; ее обступали с двух сторон кедры, и два верхних, соединяясь вершинами, образовывали зеленый свод. В его сени стоял каменный монумент, венчавший вершину горы, с высеченным именем Елизаветы «под короною». «Под сею горою внизу видна малая аллея, простирающаяся до пещеры, в средине которой сидит безопасно двоеглавый орел». Вокруг всей горы тянулась «преизрядная галлерея», а по обеим сторонам раскинулись сад и цветник; в центре каждого из них росло по гранатовому дереву «с зрелым гранатовым яблоком, полную корону имеющим». Аллегории пояснялись и надписями (правда, по-латыни).
Эскиз мужского костюма к балетному
спектаклю первой половины XVIII века.
Художник Л. Р. Боке
Эскиз женского костюма к балетному
спектаклю середины XVIII столетия.
Художник Л. Р. Боке
В сочинении фейерверков и иллюминаций во времена Елизаветы принимали участие виднейшие ученые и академики, такие, как, например, немец «профессор элоквенции» Якоб Штелин и наш Михайло Ломоносов. Один из ученых путешественников, посетивших Россию того времени, восклицал, что это было «редкое зрелище, превосходившее всякую картину человеческого воображения. Русским известен способ представлять огонь в виде некоторой краски, чего в других странах долго искали, но тщетно. С тех пор все фейерверки, какие в других местах ни случалось видеть, казались мне ребяческими игрушками». При этом наблюдательный иностранец не забыл упомянуть, что это волшебное зрелище «стоило сто тысяч рублей». (А иногда – и нескольких человеческих жизней.) Во что же обошелся весь этот год сплошного праздника, не мог подсчитать никто.
В конце декабря 1742 года Елизавета Петровна отбыла в Санкт-Петербург, однако год ее пребывания в Первопрестольной имел сильное влияние на всю дальнейшую общественную, и в частности театральную, жизнь старой столицы. Этому способствовало несколько факторов. Во-первых, новая государыня относилась к Москве с известной нежностью и любила подолгу в ней гостить: здесь она родилась, здесь еще цесаревной живала на приволье в Александровской слободе и Покровском, здесь приняла императорский венец. Во-вторых, еще во время коронационных торжеств, в августе 1742 года, Елизавета Петровна подписала указ, допускавший «немецкой комедиантской банды комедианту Иогану Христофору Зигмунду и жене ево комеди играть и писаться вольным комедиантом». Им позволили построить театр, для чего пожаловали место «в Новой Басманной слободе, идучи из земляного города по левую сторону, против шпитали», то есть больницы, князя Куракина.
Далее ► Иоганн Христофор Зигмунд
Главная ► Мода и история театра
