История моды маски куклы костюма

Дальнейшая история Московского театра

Титов же почти до конца жизни «расхлебывал» (как говорили в просторечье) долги, сделанные им при организации московского театра. Почти через десять лет, в 1775 году, изнемогая от кредиторов, он подал душераздирающую челобитную: «Всемилостивейшая государыня! В 1767 году Ваше Императорское Величество всемилостивейше повелели Соляной конторе выдать мне заимообразно 1725 рублев на содержание Московского театра. Сие содержание причинило мне истинную погибель. Я вошол в долг, разрушающий совершенно мое состояние. Все деревни мои заложены, и без человеколюбия некоторых моих кредиторов лишился бы я уже давно не только деревень, но и дневной пищи. Милосердие Вашего Императорского Величества ни в чем несравненно. К нему единому прибегаю. Облегчите, всемилостивейшая государыня, жестокость состояния моего и, подвигнувшись на жалость бедствием жены и младенцев детей моих, простите мне из человеколюбия долг мой, которого неотступно требуя ныне Соляная контора ввергает меня в сущую погибель». Екатерина приказала этот долг «принять на щет кабинета» и тем самым освободила бедного бывшего «директора».

Александр Петрович Сумароков
Александр Петрович Сумароков, писатель, поэт, драматург.

Дальнейшая история и самого Московского театра и его директоров была также отнюдь не безоблачна. Получив «привилегию», Бельмонти собрал достаточно большую труппу, в основном из тех, кто играл еще у Титова. Однако императрица поставила антрепренерам условие, «что бывшие при том (театре Титова) актеры могут к ним идти добровольно или избрать себе другую службу и никакого им в том принуждения не было». Поэтому итальянцы заключили с исполнителями официальные контракты, представленные в полицию. В первом из них значилось: «1769 году майя 20-го актриса Елизавета Федорова дочь Иванова заключила тот контракт с содержателями московского театра в том, что быть ей при их театре актрисою от означенного числа целой год, а за оное получить ей в год жалованья четыреста пятьдесят рублев, а ежели она на другой год остаться не пожалает, то должна об оном объявить до сроку за два месяца, а естли не объявит, то остается на другой год безспорно».

Второй контракт был заключен 1 сентября того же года и сразу со всеми остальными актерами «мужеска и женска полу», обязавшимися «быть в актерской должности», а кто именно, те под контрактом подписались: «Василий Померанцев з женою, Иван Калиграф з женою, Семен Голоушин, Иван Миняков з женою, Илья Соколов, Егор Залышкин, Федор Андреев з женою, Андрей Ожогин з женою, Алексей Синявский с сестрою» (а по сколько получать им жалованья – «о том всякой в подписке своей именует»).

Договорились «письменно» содержатели театра и с драматургом Сумароковым, «чтоб без его согласия его сочинений не представлять» (пьесы Александра Петровича являлись в это время уже и в Москве основой русского репертуара). Он помогал еще и в обучении актеров, о чем с гордостью сообщал Екатерине II: «Вышеслав» и «Лихоимец» представлены здесь были. Публика была довольна весьма. Актеры мною научены были и уже не так играли пиесы, как прежде, будучи научаемы Титовым, или паче им во всем порчены». Со свойственной ему страстью Александр Петрович отдался теперь Московскому театру. Он пекся о достойном исполнении своих пьес, и пекся вполне бескорыстно, только из «любочестия»: «в прочем моего прибытка нет, хотя театр будет, хоть нет; мое о словесных науках стремление велико!» – как всегда, горячился Сумароков. Самой императрице жаловался он, что еще при Титове «актер Базилевич из Москвы почти сбежал, и слышно, что Елагин его или принял уже, или принять хочет; а от того здесь новых комедий быть не может, ибо некому роли слуги играть; а в Петербурге довольно и Шумского». Но главное, нужна достойная первая актриса, а Елизавета Иванова, по его мнению, «столько же в своем поведении испорчена, сколько ко декламации способностей имеет». «Ах, если бы мне не было препятствий, да еще сильное вспоможение!» – восклицал первый директор первого русского театра, отставленный от него в Петербурге и мечтавший в Белокаменной взять творческий реванш.

Портрет неизвестной актрисы
Портрет неизвестной актрисы
Актриса-любительница
Портрет актрисы-любительницы

Но Александр Петрович никак не мог привыкнуть к самобытности Москвы, ее стихийному духу и, главное, к самовластию, царившему здесь во многом – и в театральной жизни в том числе. Захотелось двум молодым знатным дамам – дочери самого главнокомандующего Салтыкова и ее приятельнице – «видети трагедию «Синава», которой они не видали». (Драматург к этому времени переделал свои первые пьесы, и они шли в новой редакции.) Естественно, что их желание решили исполнить. Однако за сутки до назначенного представления «Синава» и комедии «Три брата» выяснилось, что первая актриса на репетицию ехать не может, «ибо она пьяна, а на другой день с похмелья», и автор счел себя вправе отменить спектакль. Но граф Салтыков обрушился на Сумарокова «с превеликим гневом»: «Для чего ты вплетаешься в представления драм!» «Для того, чтоб они были хорошо играны», – отвечал гордый драматург. «Нет тебе дела до представлений и актеров; не учи их, как играть; я им приказываю! Я назло тебе велю играть «Синава» послезавтра!» – разошелся главнокомандующий и приказал «объявить, что будет трагедия «Синав» и того же автора комедия». А во время спектакля граф Салтыков, подхватя под руку Елизавету Иванову, «которую начал жаловать», сам вышел «с этою девкой» из-за кулис на сцену, под общий хохот зрительного зала.

Александр Петрович же «четыре дни от сей досады болен был» и писал императрице: «обороните меня от сего человека наглого». Екатерина, получив письмо, сделала на полях его помету «Сумароков без ума есть и будет», но вежливо и быстро ответила: «Фельдмаршал желал видеть трагедию вашу; сие вам делает честь. Пристойно было в том удовольствовать первого на Москве начальника. Естли граф Салтыков заблагорассудил играть, то уже надлежало без отговорок исполнить его волю. Вы более других, чаю, знаете, сколь много почтения достойны заслуженные славою и сединами покрытые мужия и для того советую вам впредь не входить в подобные споры, чрез что сохраните спокойство духа для сочинения, и мне всегда приятнее будет видеть представления страстей в ваших драммах, нежели читать их в письмах». Правда, одну просьбу Сумарокова уважили; актер Григорий Базилевич в начале 1770 года вернулся из Петербурга в Москву и стал играть в его комедиях.

Далее ► Актриса Елизавета Иванова

Главная ► Мода и история театра