А эта женщина, вероятно, все еще чувствовала себя как в сказке и боялась, чтобы волшебство не исчезло. Вернее, будучи необыкновенно суеверной, опасалась злых чар, способных изменить счастливый поворот ее судьбы. Может быть, поэтому именно в 1731 году Анна Иоанновна издала следующий указ: «Объявляется во всенародное известие. Понеже известно Ея Императорскому Величеству учинилось, что в России некоторые люди, забыв страх Божий и вечное за злые дела мучение, показуют себя будто они волшебства знают и обещаются простым людям чинить всякие способы: чего ради те люди призывают их к себе в домы и просят их о вспомошествовании в злых своих намерениях, что те мнимые волшебники чинить им и обещаются и за то получают себе не малые прибытки, а прельщающиеся на те их душевредные способы, восприемлют себе втуне убытки, паче же гнев Божий, а по гражданским правам наказания, а иные по винам и казни.
Художник Генрих Семирадский. Ночь накануне Ивана Купалы.
Того ради по указу Ея Императорского Величества Правительствующий Сенат приказали о вышеписанном во всей Российской Империи публиковать из Сената печатными указами: дабы впредь никто никаких мнимых волшебников в домы явно и тайно не приводили, и к ним в домы не ходили, и на пути о волшебствах разговоров с ними не имели, и никакому душевредному их учению не обучались.
А ежели впредь кто гнева Божия не убоясь и сего Ея Императорского Величества указа не страшась, станут волшебников к себе призывать, или к ним в домы для каких волшебных способов приходить, или на путях о волшебствах разговоры с ними иметь и учению их исследовать, или какие волшебники учнут собою на вред, или мняще, якобы на пользу, кому волшебства чинить, и за то оные обманщики кажнены будут смертью, сожжены, а тем, которые для мнимой себе душевредной пользы станут их требовать, учинено будет жестокое наказание, биты кнутом, а иные по важности вин и смертью кажнены будут».
Художник Голике Василий Александрович. Гадание (Сцена у колодца), 1839 год.
Этот средневековый по своей сути указ, появившийся в разгар праздничного друхлетия, диссонировал с общим настроением и содержал настораживающе-жестокие ноты. Взойдя на престол, Анна Иоанновна всячески подчеркивала, что она не только племянница Петра I, но и продолжательница его деяний. И в чем-то она действительно являлась прямой последовательницей некоторых начинаний Преобразователя России, но часто отнюдь не самых светлых. Среди них – «жестокие наказания» и смертные казни, переставшие в ее правление быть чем-то исключительным и поражающим воображение, а постепенно превратившиеся в обыденное явление. Правда, это случилось после коронационных торжеств, но словесные угрозы, как в данном указе, начали прорываться уже тогда. Пока же новая государыня была «в обхождении приятна, ласкова и чрезвычайно внимательна». Иностранные министры замечали в это время, что она «не забывает услуг, ей оказанных, щедра до расточительности, любит пышность чрезмерно, от чего двор ее великолепием превосходит все прочие европейские».
Художник Николай Пимоненко. Святочное гадание, 1888 год.
Для полного внешнего подобия «европейскому великолепию» не хватало, пожалуй, только театра, и он появился, когда истек срок траура – в начале 1731 года.
Императрицу не могли устроить ни наскоро обученные любители, как при Алексее Михайловиче, ни заезжие провинциальные иноземцы, как во времена Петра I. Театр ей нужен был для репрезентативности, и труппа выбиралась соответственно этому требованию. Поэтому Анна Иоанновна решила «позаимствовать» у его величества короля Польского, бывшего одновременно и курфюрстом Саксонским, итальянских комедиантов.
Переговоры о приезде актеров начались еще с весны 1730 года. Генерал фон Вейсбах, «обретающийся в Польше полномочный министр», взял на себя миссию вручить его величеству королю «дискрецию Ее Величества нашей всемилостивейшей императрицы» о комедиантах. Его величество 2 декабря 1730 года согласился отпустить некоторых из них, находившихся в Варшаве и Дрездене, «токмо на один год», и 6 декабря генерал фон Вейсбах «был при дворе на ассамблее, где его величеству королю за отпуск комедиантов благодарил». 15 декабря 1730 года итальянцы двинулись в путь.
Тем временем в столице готовились к встрече актеров: 10 октября 1730 года «Ея Императорское Величество указала для камеди построить пристойный к тому дом на Красной площади, где прежде сего был камедианской дом». Теперь же театральное здание задумывалось несравненно больших размеров и должно было внутри и снаружи блистать великолепием, как и все, что затевала новая императрица: «оной дом длиннику тридцати одна сажень, по поперечнику: в передней стене от Казанской Богородицы – тринадцать сажень, в задней стене, что от Спасских ворот – шестнадцать сажень два аршина с четвертью; в передней стене входные двери створчатые». 10 декабря 1730 года «в Правительствующем Сенате определено на содержание комедиантов двадцать тысяч рублев» и распределено, где взять эти колоссальные деньги: «в доимочной конторе – семь тысяч, в раскольничьей – восемь тысяч, из Ратуши – пять тысяч», а к киевскому губернатору послали «указ с полным известием, что те комедианты чрез Киев едут и того б ради удовольствовал их во отправлении подвод и в протчем, чего требовать будет, обретающийся при них, переводчик Томилин».
Далее ► Прибытие итальянских актеров
Главная ► Мода и история театра