Опере предшествовал Пролог, сочиненный непосредственно по случаю коронации Елизаветы Петровны: «Россия по печали паки (опять)обрадованная», музыку для которого сочинил Доменик Далолио, а текст – Якоб Штелин. Главными действующими лицами в Прологе были Рутения, олицетворявшая Россию, и богиня Астрея. При открытии занавеса «театр» (то есть сцена) являлся «в темности чуть светлой» и представлял «запустелую страну, дикии лес и в разных местах отчасти начатое, но недосвершенное, а отчасти развалившееся и разоренное строение, как на земле, так и на море». На этом фоне «при каменной горе» сидела со своими детьми Рутения и, с печалью взирая на запустение своей страны, вспоминала благополучные времена Петра Великого. Все это выливалось в трогательной арии.
«Сжальтесь, сжальтесь, небеса! милосердны боги!
Зря на мать и на детей и на муки многи.
Стражду, в горестной любви дух изнемогает.
Ревность скорби в естестве вышше сил рождает!»
Эскиз костюма одного из оперных
персонажей, 80-е годы XVIII века.
Эскиз костюма оперного героя.
1780-е годы. Художник Кирцингер.
Роль Рутении исполняла Катарина Джоржи – итальянская певица с красивым грудным альтовым голосом. Когда она «очень выразительно и искренне» пела эту арию «под аккомпанемент флейты и сильно звучащей арфы», императрица «не могла удержаться от слез». К концу арии Рутении на «горизонте показывалась наступающая утренняя заря», вселявшая в нее надежду. Всходило солнце, в небесах появлялась Астрея, которая опускалась на землю «на светлом облаке». Богиню окружали с одной стороны «пять главных свойств или добродетелей Ее Императорского Величества, яко: Справедливость, Храбрость, Человеколюбие, Великодушие и Милость», а с другой – «пять главных свойств верных подданных, яко: Любовь, Верность, Сердечная Искренность, Надежда и Радость». Их роли исполняли «русские танцовальщики и танцовальщицы» – воспитанники балетмейстера Жана-Батиста Ланде, «вымышлявшего балеты» и для Пролога и для оперы.
С приходом (точнее, с прилетом) Астреи «прежние дикие леса: переменяются в лавровые, кедровые и пальмовые рощи, а запустелые поля в веселые и приятные сады». Все это происходило мгновенно на глазах у изумленных зрителей и достигалось весьма простым способом: по обеим сторонам сцены располагались «телярии» – четырехгранные призмы, укрепленные на оси, вокруг которой они легко вращались; на каждой грани такой призмы закреплялась одна из декораций. По сигналу одновременно поворачивались все «телярии» и опускался или поднимался задник, что меняло место действия до неузнаваемости.
На преображенную землю выходили из четырех углов «четыре части света, каждая с некоторым числом своих людей» – Европа, Азия, Африка и Америка. Все они становились свидетелями свершившегося чуда. Рутения бросалась на колени перед Астреей, а та, поднимая ее, успокаивала: «давно, услышав жалобы России», она наконец украсила ту, которая «от рождения самыми высокими добродетелями наделена», еще и царской короной, «дабы Россию паки восстановить, просветить и учинить благополучною». Свою речь Астрея завершала следующими словами.
«Видит свет и я сама в Ней доброт причины:
Идет по следам Петра и Екатерины».
Рутения благодарит Астрею за содеянное для России и с ее разрешения водружает великолепный монумент с надписью.
«Да здравствует благополучно ЕЛИСАВЕТА
достойнейшая, вожделенная коронованная ИМПЕРАТРИЦА
Всероссийская, Мать Отечества
Увеселение человеческого рода
ТИТ времен наших
1742».
Художник Иван Аргунов.
Портрет императрицы Елизаветы Петровны.
Конец 1750-х годов. Музей-усадьба Останкино.
Четыре части света со своими свитами «удивляются сему приключению и
Милость с храбростью Царя Лавры соплетала,
Титова когда рука Римской скиптр держала,
Образ коего и мы зрим на троне ныне,
И того днесь похвалы соплетем богине!»
Заканчивался Пролог «радостным балетом» – его танцевали «добродетели и добрые качества». Исполнителями их являлись ученики Ланде, выращенные в основанной им «Ее Императорского Величества танцевальной школе», куда он набрал шесть мальчиков и шесть девочек из детей дворцовых служителей, которые наконец публично «искусство свое оказали».
За Прологом следовала сама опера – в ней на примере императора Тита «были обрисованы жизнерадостный нрав и высокие душевные качества императрицы». Эта очень известная опера часто исполнялась на многих европейских сценах. Текст ее принадлежал перу поэта Метастазио, а музыка – композитору Гассе. Однако в московской постановке оперу соответственно адаптировали и дополнили хорами и ариями; музыку к ним «компоновали» придворные музыканты Доменик Далолио и Мадонис. Чтобы императора Тита окончательно «приблизить» к местным жителям, программа оперы с ее содержанием и текстом арий – их «переводил с итальянских виршей на российские переводчик Иван Меркурьев» – раздавалась публике перед началом спектакля.
Действующих лиц было немного, и основные партии «пели кастрат и девки итальянки», как говорили между собой зрители. Главные роли исполняли: Тита – Катарина Джоржи, префекта Публиуса – Катарина Мазани, Виттелии – Роза Рувинетти, Сервилии – Наталья Мадонис; Секстуса, друга Тита, пел кастрат Мориджи, обладавший очень высоким и красивым сопрано, и лишь одну партию Анниуса пел мужчина – Филипп Джоржи. Пение и игру первоклассных итальянских актеров дополнял грандиозный хор придворных певчих, составленный более чем из пятидесяти человек, имевших «светлые, нежные и сильные голоса», подразделявшиеся на «дискантов, альтов, теноров и басов». И все это обрамлялось балетом: первое действие завершал «бал крестьян латинских», второе – «бал африканцев»... С особым великолепием поставили финал третьего действия: сцена изображала «пребогатую площадь», с которой зрителям открывался вид в римский «амфитеатр, украшенный многими арками» и заполненный толпой народа. Сюда приводили «возмутителей», осужденных «на растерзание зверям», и Тит великодушно прощал их. В завершение хор славил императора. Заканчивал оперу «бал народа Римского, радующегося о милосердии Титовом».
Хотя театр вмещал огромное количество людей и представление посетили «все знатные и шляхетные, также и купечество», желающих попасть на спектакль оказалось так много, что его повторили еще два раза. А в этот день по окончании оперы зрители, которые «были допущены в масках и маскарадном платье», всю ночь веселились при дворе.
Далее ► Фейерверки и иллюминации
Главная ► Мода и история театра
