Обратимся к далекой истории. 1806-й год. Россия в рядах европейской коалиции только что отвоевала с грозным и победоносным Наполеоном. Заключен мир, но в русском просвещенном обществе тревога, ожидание близящихся испытаний, прилив патриотических чувств. А «на театре» в Петербурге репетируют трагедию В. Озерова «Димитрий Донской».
Один из самых известных зрителей прошлого века, оставивший два тома интереснейших «Записок современника», драгоценных точностью и выразительностью описаний, бесконечным обилием живых подробностей минувшего театрального времени, С. П. Жихарев записывает незадолго до премьеры:
«...На театре разучивают трагедию Озерова «Димитрий Донской». Говорят, что это произведение гениальное и является очень кстати в теперешних обстоятельствах, потому что наполнено множеством патриотических стихов, которые во время представления должны произвести необыкновенный эффект».
И вот премьера позади. Впечатление настолько сильное, что по возвращении со спектакля Жихарев не может взяться за перо и обращается к своему «Дневнику чиновника» лишь на следующий день.
«Боже мой, боже мой! Что это за трагедия «Димитрий Донской» и что за Димитрий – Яковлев. Какое действие производит этот человек на публику – это непостижимо и невероятно! Я сидел в креслах и не могу отдать отчета в том, что со мною происходило. Я чувствовал стеснение в груди, меня душили спазмы, била лихорадка, бросало то в озноб, то в жар, то я плакал навзрыд, то аплодировал изо всей мочи, то барабанил ногами по полу – словом, безумствовал, как безумствовала, впрочем, и вся публика, до такой степени, что буквально яблоку негде было упасть».
Так и видишь этот зрительный зал начала прошлого века – огромная люстра с зажженными свечами, которую подтягивают ввысь, к потолку с началом действия; партер – «который был набит битком с трех часов пополудни»; любопытные, «платившие по десять рублей и более за место в оркестре между музыкантами», только бы увидеть спектакль; переполненные ложи. «Все особы высшего общества, разубранные и разукрашенные как будто какое-нибудь торжество, помещались в ложах бельэтажа и в первых рядах кресел и, несмотря на обычное свое равнодушие, увлекались общим восторгом и также аплодировали и кричали «браво!» наравне с нами».
На какие же моменты спектакля особенно взволнованно и восторженно отзывался зал? Какие реплики замечательного русского актера Яковлева, игравшего князя Димитрия Донского, вызывали особенный энтузиазм публики всех слоев? Жихарев цитирует эти реплики.
«Беды платить врагам настало ныне время!» – говорит Димитрий – и зал «обращается в слух и общее внимание...», «никто не смел пошевелиться, чтобы не пропустить ни слова».
«Иди к пославшему и возвести ему, Что богу русский князь покорен одному! – говорит Димитрий послу хана Мамая, и снова зал взрывается криками «браво!», трепетом, рукоплесканиями.
И дальше – «едва Димитрий в ответ князю Белозерскому, склонявшему его на мир с Мамаем, произнес: «Ах, лучше смерть в бою, чем мир принять бесчестный!» – шум возобновился с большой силой».
Эту бурную и восторженную реакцию зрительного зала вызвали не только достоинства пьесы Озерова, не только высокое искусство знаменитого Яковлева. Здесь заявило свои права время – 1800-1810 годы. Оно поставило свои акценты, время перед грозой Наполеонова нашествия, когда обращение к героическому прошлому России, живые картины русской истории на театральной сцене воспринимались людьми, сидящими в зале, с энтузиазмом и воодушевлением. Здесь было предчувствие близкой судьбы, предчувствие беды и готовность противостоять ей. Многим из тех, кто зимой 1807 года находился в зрительном зале на премьере «Димитрия Донского», предстояло героически воевать и отдавать жизнь на полях кампании 1812-1814 годов.
Далее ► Театр в революционные годы 20 века
Главная ► Мода и история театра
