История моды маски куклы костюма

Режиссер и авторская уникальность

У Леонида Мироновича Леонидова, великого трагического актера МХАТа, пробовавшего себя в режиссуре, обладавшего подлинно режиссерским умом и воображением, есть проникновенный анализ театра Пушкина, столь труднодоступного, еще не до конца воплощенного на нашей сцене. Самая большая сложность в том, чтобы соединить «внутренний образ» с «прекрасной формой пушкинского письма». Нельзя «только играть Пушкина» («это значит убить и слог и стих поэта»). Но нельзя и ограничиться «читкой со сцены». «Я думаю, – пишет Леонидов, – ставя Пушкина, нужно играя читать и читая играть».

Актер Леонидов Леонид Миронович
Актер Леонидов Леонид Миронович

Перебирая и перечитывая эти раскиданные по книгам и статьям выдающихся режиссеров определения авторской неповторимости, авторской уникальности, не можешь не обратить внимания на еще одно весьма важное и общее качество их свойств. Умение увидеть, то, что не видел в авторе никто прежде, увидеть глазом первооткрывателя.

Так Немирович-Данченко открыл особый сценизм Чехова, так он же первый указал на внутреннюю собранность, «шахматную организованность», сжатость горьковской драматургии, особый, энергичный, заряженный мыслью, афористический слог Горького, отметил «пафосную», взволнованную природу горьковской идейности.

До Евгения Багратионовича Вахтангова в отношении Чехова много говорилось о настроении, поэзии, атмосфере, подтексте и т. п. И ставился Чехов в русле театра «настроения и чувства», поэзии и глубоких внутренних звучаний. Вахтангов едва ли не первым указал на театральность чеховской драмы, на ее сопричастность условному, гротескному театру. Лирического Чехова Вахтангов воспринял в ракурсе трагедии.

«Я хочу поставить «Чайку», – писал Вахтангов в дневнике. –Театрально. Так, как у Чехова. Я хочу поставить «Пир во время чумы» и «Свадьбу» Чехова в один спектакль. В «Свадьбе» есть «Пир во время чумы». Эти зачумленные не знают, что чума прошла, что человечество раскрепощается, что уже не нужно генералов на свадьбу.

У Чехова не лирика, а трагизм. Когда человек стреляется – это не лирика. Это или Пошлость, или Подвиг. Ни пошлость, ни подвиг никогда не бьли лирикой. И у Пошлости и у Подвига свои трагические маски».

Драматург в заглавии обозначает жанр своей пьесы – драма, трагедия, комедия. В последнее время – время смешения жанров – появляются определения-гибриды: комедия-водевиль, комедия-балаган, старомодная комедия, трагифарс и т. п. Иногда стоит нейтральное и ни к чему не обязывающее обозначение – пьеса. Все эти жанровые характеристики, безусловно, что-то дают режиссеру, но, разумеется, не все. В одно слово и даже в сложное словосочетание не может вместиться неповторимость, художественная уникальность пьесы. Между тем чувство пьесы, ощущение ее единственности, ее эстетических особенностей – важнейшее качество режиссера.

Далее ► Режиссерский подход к пьесе

Главная ► Мода и история театра