В конце пятидесятых годов рижские кукольники энергично завершают век натурализма. Сложные идейно-художественные поиски приводят их к ярким, талантливым открытиям. Этапны на этом пути два спектакля 1960 года – «Дядя Мусор» В. Андриевича и С. Прокофьевой в постановке А. Бурова и «Тип и Тап» в постановке режиссера Т. Херцберг и художника П. Шенхофа. Оба спектакля в значительной мере использовали приемы художественной выразительности, которые имели очевидное кинопроисхождение. Дело не в заимствованиях. Речь идет о творческой переработке тех приемов, способа изображения явлений, которые помогают шире, ярче, интереснее раскрыть мысль и эмоцию художника.
Спектакль «Тип и Тап» был решен при помощи мягких больших кукол. Неожиданным оказался прежде всего масштаб, избранный режиссером и художником: большой размер кукол-гномов влечет за собой и огромный размер предметов человеческого обихода – чайника, посуды, куриного яйца, спичек. Все рассматривается как бы в упор, пристально, крупным планом. Огромен Кот, великолепное существо с громадными зелеными глазами-плошками, с повадками мягкими, но и коварными одновременно. А маленькую девочку в спектакле играла взрослая актриса (при помощи головы-маски). И эта девочка, так же как и Кот, как и Король гномов (его играет тоже человек-актер), оказались великанами, смотрелись как будто через огромное увеличительное стекло, которое умные художники словно поставили прямо перед глазами: вот вам, дескать, то обычное, как будто тысячу раз вами виденное, все то, что вы не хотели (или не смогли) заметить, проходя мимо всего этого в жизни.
Нет, ничего будто бы и не было добавлено постановщиками в изображении быта
обыкновенных людей. Все как в жизни. Но почему-то именно это, хорошо узнаваемое
зрителем, и доставляло столько радости, поражало таким количеством верно
замеченных деталей. И все имело свою закономерность, строго продуманную функцию,
все играло необходимую роль.
Два гнома, Тип и Тап, попадая в мир человека, весело возились с посудой,
игрушками, оказываясь то в смешном, а то и совсем в нелепом положении, пройдя
через целый ряд сложных для них испытаний. Обретенное ими понимание радости
труда воспринималось как обретение счастья – к этому и стремился театр, стараясь
привести к этой мысли зрителя со всей той степенью неназойливости и игровой
мягкости, на которую только был способен.
В трагикомической сказке В. Андриевича и С. Прокофьевой «Дядя Мусор» театр верно уловил то обстоятельство, что пьеса написана как бы в два адреса – детям, воспринимающим сюжет, который состоит из приключений Сережи Замазкина, и взрослым, угадывающим в образе Дяди Мусора некое ирреальное существо, которое отражает вполне реальное обстоятельство: мерзости жизни, объединенные в нечто целое, мерзости, складывающиеся из подкупа, обмана, вранья, подхалимства, подобострастия, соединенные вместе, могут стать не просто омертвляющей, но и уничтожающей все доброе силой.
Две стихии спектакля, веселый сказочный сюжет и философия, сплетаясь воедино,
составили ту неповторимую ткань отличного спектакля, который был своеобразен во
всем – и в своей удачно придуманной конструкции, и в совершенно новой системе
кукол, и в той пастельной тональности общеизобразительного решения, которая
явилась отличным фоном для нескольких ярких акцентных деталей, становящихся
опорными пунктами восприятия спектакля в целом.
Режиссер Буров показал себя великолепным кукольником, знающим и любящим это
своеобразное искусство, тем талантливым сценографом, руководителем постановки,
который умеет зажечь своим решением актерский коллектив, выстроить интересный
ансамбль исполнителей.
«Я враг порядка, друг мусора», – бросил случайно Сережка Замазкин, неряха и растяпа (Сережку отлично играла Т. Хитаришвили). Словно по мановению волшебной палочки, будто подчинившись чьему-то безапелляционному приказу, из всех мусорных ящиков, баков, грязных углов посыпалась, поползла, собираясь воедино, старая рухлядь, отбросы, заплесневелый хлам, драная перчатка, две, три – и вот уже выстроилась целая свора, энергичная и зловредная. Они несутся в бешеном ритме рок-н-ролла, несутся, чтобы вытащить из всех углов рвань и мусор, и вот уже вслед им, вторя, повизгивая, выползают мусорные песни, затасканные ритмы, вульгарные выраженьица.
Весь спектакль решается А. Буровым в плакатной манере. Плакатно просты по конструкции, локальны по цвету, отобраны по своей функциональной нагрузке декорации спектакля. Плакатно предельно обобщены, гротескны куклы. Никаких бытовых подробностей. И в манере поведения героев и в самом способе развития действия режиссер исходит из внешне изобразительного решения, заданного. в спектакле. Гигантский образ Дяди Мусора, на наших глазах вырастающего из как будто безобидного хлама, оказался удивительно точной материализацией иносказания, афоризма. Вероятно, именно это умение овеществить пословицу, поговорку, умение сделать зримым литературное иносказание и заставило всех уже в пору создания спектакля считать его выдающимся, блистательно соединяющим литературную находку с редкостно точным ее пластическим выражением.
Метод условно-психологического театра в том виде, в каком он продолжал выявлять
себя к началу шестидесятых годов (выявлять достаточно унифицированно во всех
театрах), родил целый ряд приемов, способов рассказа о героях и их отношениях в
повторяющихся из спектакля в спектакль сценических штампах.
В известной мере это объяснялось тем, что большинство пьес для театра кукол,
созданных в первые десять – пятнадцать лет после Великой Отечественной войны,
страдало повторяющимися и уже хорошо известными сюжетными мотивировками. Желание
режиссеров физически выстроить мир чувствований героев, мир их переживаний,
поисков, фантазии, наконец, приводил к чрезмерному обытовлению сцены обилием
декораций, бутафорских деталей, предметов, долженствующих свидетельствовать о
мире представлений живущих в этой среде людей.
Однообразными стали и многие приемы режиссуры. На широких полотнах с хорошо
прописанными деталями, обозначавшими место и время действия, неторопливо, в
размеренном ритме жили, общались кукольные герои, стремясь, кажется, всеми
силами походить на своих собратьев – героев драматического театра.
Далее ► Кинематографический метод
Главная ► Мода и история театра
