История моды маски куклы костюма

Прибытие итальянских актеров

Актеры провели в дороге два месяца: выехав из Варшавы 15 декабря, они прибыли в Москву только в середине февраля, и об этом событии даже сообщили «Санкт-Петербургские ведомости»: «Из Москвы от 18 дня февраля. Италианские придворные комедианты Его Величества короля Польского сюда уже прибыли и будут на сей неделе первую комедию при дворе действовать».

Приехало двадцать два актера: среди них находилась группа певцов и музыкантов, руководимая Джиованни Альберто Ристори – довольно известным итальянским композитором. Троим из прибывших – басу-буфф Косимо Эрмини, его жене Маргарите Эрмини (обладавшей красивым меццо-сопрано) и «воспевательнице» Лудовике Зейфред (камерной певице, чешке по национальности) – покровительствовал министр Саксонского двора Флери и сам особо рекомендовал их вниманию русской императрицы как «чрезвычайно искусных в музыке и восхитительных в игре».

Ватто Итальянские актеры
Художник Антуан Ватто. Итальянские актеры, 1717 год.

С ними вместе оказались в Москве музыканты-виртуозы: скрипач Джиованни Верокайи, ученик прославленного Вивальди, и молодой талантливый виолончелист Гаспаро Танески. На пути из Варшавы в Киев к вышеназванным присоединились три валторниста. Что же касается собственно актеров, то это была полная труппа итальянской комедии дель арте во главе с «директором» – Томазо Ристори, отцом Джиованни Ристори, в прошлом известным комиком. Он собрал первоклассный ансамбль: Панталоне играл Бертольди, Арлекина блестяш;е исполнял Белотти, Доктора – Малуцеллио, Бригеллу – Кафанио; в ролях первых любовниц блистала Розалия Фантария, обладавшая очень хорошим певческим голосом и музыкальностью; вторых любовников играл Франческо Эрман, а пожилых героинь – жена Томазо Ристори, Екатерина. Сам «директор» являлся еще и опытным машинистом; вместе с ним приехало два помощника по этой части.

Едва оправившись от долгой и трудной дороги, актеры уже через неделю были готовы к представлению, «к чему феатр в большой зале в новом императорском дворце нарочно приуготовлен». (Новый большой комедиантский дом на Красной площади не поспел к сроку, и когда в сентябре 1731 года уже начались спектакли, Гофинтендантская контора спрашивала: «оное строение ныне достраивать ли и ежели достраивать, дабы повелено было к тому строению выдать до исходу тысячу рублев». Но тысячи все еще не хватило, и в декабре последовал такой же вопрос с просьбой «к тому строению выдать до исходу две тысячи рублев». И тем не менее даже в 1733 году «комедианское строение к окончанию не приведено» было.) «Феатр в большой зале» представлял собой переносную сцену, сделанную по указаниям и под присмотром Томазо Ристори. С помощью двух приехавших с ним «театральных служителей» ее быстро оборудовали и оформили декорациями, «которые произвели хорошее впечатление». И 26 февраля, в разгар маскарадного веселья, «в пятницу отправляли прибывшие сюда недавно италианские комедианты первую комедию при пении с великим всех удовольствием».

Ватто Меццетен
Меццетен.
Художник Антуан Ватто.

В первый спектакль сыграли комедию «Счастливый обман», требовавшую довольно простых декораций. В первом действии сцена представляла мастерскую художника Сильвио – одного из главных действующих лиц; здесь он писал портрет Дианы – «метрессы», то есть любовницы, его друга Одоардо, – в которую сам влюблялся. Во втором и третьем действии «театр показывал ночь», и лишь когда «потемки» чуть более освещались, то зрители видели на сцене «камеру с кроватью», то есть спальню. Комедия состояла в основном в любовных проделках, обманах, ошибках и заканчивалась соединением трех возлюбленных пар: Дианы с Сильвио, Аурелии с Одоардо и Арлекина с Смеральдиной; все оказывались счастливы, особенно Панталоне, выдавший замуж сразу двух дочерей и служанку Смеральдину. Только Бригелла остался слегка одураченным, однако на радостях всем все прощал. После комедии, чтобы доставить удовольствие императрице, не понимавшей итальянского языка, разыграли музыкальную интермедию «Велоско и Тилла». Интермедия настолько понравилась, что Анна Иоанновна «аплодировала встав со своего места и повернувшись лицом к остальной публике».

Спектакль пришелся по вкусу, хотя при дворе мало кто разбирал речи действующих лиц. Кроме обилия прекрасной музыки и пения в нем присутствовало много смешных пантомим, остроумных выходок и веселых импровизаций. Комедии стали представляться постоянно, вызывая все больший интерес, так как публика постепенно усвоила, кто есть кто: маска несла в себе один и тот же характер, а стало быть, и одни и те же мотивы поведения. Вскоре зрителей занимал уже не только внешний комизм, но они приучились следить за интригой, получая при этом удовольствие от импровизационного мастерства актеров.

Постепенно постановки усложнялись, и особенно это относилось к «комедиям на музыке» и «музыкальным интермеццо». К итальянской труппе присоединились «Гамбургские музыканты», ангажировать которых ездил в Европу капельмейстер Яган Гюбнер, уже состоявший на службе в России.

«Гамбургские музыканты» прибыли морем в Петербург в конце 1730 года; в ноябре их отправили на подводах в Москву, а в декабре они уже украшали своим пением и игрой придворные концерты. Состав этой труппы годился и для камерных концертов и для музыкальных представлений: среди музыкантов были клавицимба-лист (он же клавесинист) Гвере и гобоист Графт; примадонна – «певчая мадам Аволио»; двое певцов: «бас Иосиф Эселт» и Доминик Дреер (вероятно, баритон), но главной приманкой и гордостью считался певец-кастрат Джиованни Дреер. «Директором» труппы, ее импресарио, машинистом, экономом и так далее – являлся Иозеф Аволио.

Можно себе представить, что появление такого количества замечательных актеров, певцов и музыкантов – многих из них уже знали в Европе – вызвало необыкновенный взрыв увлечения театральными представлениями. Этим исполнителям был под силу любой спектакль: комедии игрались с музыкальными интермедиями и чередовались с «комедиями на музыке», изобиловавшими вокальными номерами, а иногда заканчивались концертами, составленными из полюбившихся арий и песен. Особенным успехом пользовалась «интермедия на музыке» «Муж-игрок и жена святоша», которую проще называли «Игрок в карты», где неподражаемо пела и играла чета Эрмини. В первый раз ее показали 25 марта, когда при дворе «имел приездную аудиенцию» турецкий посол, а потом неоднократно повторяли.

Далее ► Дворец «Анненгоф»

Главная ► Мода и история театра