Вера в гражданские свободы и идеалы в конце XVIII века, надежда на их
осуществление в огне революции и крушение этих надежд, становление империи
Наполеона – все это вызвало к жизни художественное направление получившее название романтизма.
Романтизм был важной ступенью в развитии искусства всей Европы. Само название
говорило о разрыве с классическим наследием античности и повороте к народным
традициям западноевропейского Средневековья. В основе романтизма лежало столкновение развитой и жаждущей свободы личности
нового времени с косной, туго поддающейся изменению общественной средой,
в которой власть чистогана побеждала феодальные привилегии.
Портрет Авроры Карловны Демидовой
Художник Карл Павлович Брюллов, 1837 год
В сильных натурах сознание враждебности мира, в котором они живут, вызывало возмущение против существующего порядка. Оно облекалось в систему утопического социализма (Сен-Симон, Фурье), выливалось в страстные публицистические стихи (Байрон, Гейне, Шелли), наполняло поэмы и романы темой тоски, одиночества и усталости, принимало резко политическую окраску, выступая в защиту демократии, прав свободы личности. Его глашатаями были Гюго, Жорж Санд, русские поэты Рылеев, Бестужев-Марлинский, Одоевский, Кюхельбекер, Лермонтов. Гений Пушкина осветил все грани этого течения. Романтизм уходил в глубь истории, поэтизируя старину, окружая ее ореолом возвышенных чувств.
Тема романтизма звучала в поэтических балладах и овеянных дыханием народной музыки мазурках Шопена, в музыке Вебера, глубоко поэтических романсах Шуберта, в мощных звучаниях симфоний Бетховена. Романтизм посетил и театральные подмостки.
Литературные журналы, газеты, театры, выставки искусств – все это было самым верным источником, питающим моду и модную промышленность. Стоило только свершиться какому-нибудь событию, имевшему общественный резонанс, как мода уже отвечала на него. «Корсар» Байрона произвел в общественном мнении, в театре и в модах значительное впечатление. Восточные имена героинь его баллад перенеслись на холодные берега Невы и далекой Сены. Головы женщин покрылись турецкими чалмами, греческими покрывалами, восточными полосатыми тканями. Появились накидки «корсар», духи «Корсар». В будуарах и гостиных поставили широкие диваны и тахты, застелили полы восточными коврами, набросали на них удлиненные подушки.Романтизм, всколыхнувший историю, дал моде новый источник вдохновения, а портные и портнихи углубились в изучение исторических альбомов.
«...В украшениях, в одежде воскрес вкус средних веков, столь диаметрально противоположный положительному характеру нашей современности и ее требованиям. Рукава женского платья, прическа мужчин – все подвергалось романтическому влиянию», – пишет Герцен в статье «Дилетанты романтики». Мода очень тонка в своих нюансах, и если присмотреться, то все то, что привнес романтизм в литературу, живопись, театр, получило отзвук и в костюме. Внимательно вглядитесь в мужские портреты этого времени: Кукольника (Брюллова), Байрона, Пушкина (Тропинина и Кипренского), автопортрет Брюллова. Вам бросятся в глаза темные одежды, широко распахнутые мягкие воротники рубашек, волосы, свободно подставленные под ветер, небрежно накинутый плащ или клетчатый плед. Клетчатые платочки женщин и пледы мужчин вошли в моду как дань уважения к лорду Байрону и всем шотландцам, борющимся за независимость своей родины.
Писатель Нестор Васильевич Кукольник, один из петербургских друзей Брюллова
Картина художника Карла Павловича Брюллова, 1836 год.
Непринужденность поз, простота и скромность фраков и сюртуков – таков тон романтической свободы в мужском костюме. Мужская одежда получила точное наименование, определенный состав гардероба, как-то: черный фрак, ставший с начала века официальной и торжественной одеждой (в обиходе употребляются и цветные фраки), сюртук (фр., означает «надетый на все или поверх всего»), черный и цветной, длинный, ниже колен и короткий приталенный (редингот), жилеты, довольно сильно подверженные модным изменениям в цвете и рисунке материала. Верхняя одежда представлена рединготом, карриком (коротким свободным пальто с несколькими воротниками). Каррики были принадлежностью щеголей, поэтому число пелерин могло возрастать в зависимости от вкуса и фантазии заказчика. «...Служащий главным клерком у парижского нотариуса носил каррик с тридцатью шестью пелеринами, облегающие панталоны и гусарские сапоги...» (Андре Моруа. «Три Дюма»).
Особое внимание приверженцы моды уделяли жилетам, выбор которых был самым разнообразным Жилеты парадные, белоснежные или цветные, полосатые, в мелкую клетку, бархатные, атласные, парчовые с вышивкой ткацким узором и даже с дешевым набивным рисунком. На ногах туфли, башмаки, сапоги мягкие и на каблуках, с гетрами или без них.
В форме шляп также наблюдалось разнообразие: с узкой тульей и высокой конической головкой, с расходящейся кверху тульей, пуховые, войлочные, каскетки и двууголки (в начале века), которые сохраняются у чиновников и военных вплоть до 30-х годов. Хотя Россия, как и вся Европа, придерживалась французской и английской моды, индивидуальность и психология человека, национальные свойства его души сказывались в пристрастии к одним или другим формам костюма, к вольности в обращении с ним или к каким-нибудь старинным формам его. Москвичи, в особенности франты, по свидетельству поэта Батюшкова (1810 г.), «фланировали по Кузнецкому мосту в лакированных сапогах, в широких английских фраках, в очках (что стало повальной модой) и без очков, растрепанные и причесанные...». А в журнале «Кабинет Аспазии» от 1815 года о публике Петербурга пишут: «Начиная от пожилого купца русского до самого ветреного франта в Петербурге моды мужчин постоянны, но со всем тем видно чрезвычайное разнообразие: здесь видишь долгие, посредственные, короткие фраки, делающие постепенный переход от кафтана к куртке. Всякий делает по своему вкусу...». Пристрастие к сюртукам, пожалуй, можно объяснить тем, что это была наиболее удобная одежда, не требующая особых ухищрений в отношении других частей туалета; фрак, открывая жилет и ноги, требовал безупречно выполненных панталон и жилета; при сюртуке же, если он был застегнут, туловище плотно прикрывалось до половины. Сюртук в XIX веке для мужчин был тем, чем теперь является пиджак – незаменимой во всех случаях жизни одеждой.
«Повседневная одежда Рабурдена – длинный синий сюртук, белый галстук,
клетчатый жилет а-ля Робеспьер, черные панталоны без штрипок, серые шелковые
чулки и открытые башмаки» (Бальзак. «Чиновники»).
К слову сказать, до 20-х годов включительно талии как у женщин, так и у мужчин
оставались завышенными, и если это было резонным у женщин, то у мужчин выглядело
смешным, особенно в верхних вещах – рединготах, отрезные фалды которых
начинались сразу под лопатками. Так или иначе, до указанного периода фраки и
сюртуки были с соответственно завышенной талией.
Любая диспропорция костюма, узаконенная модой, при желании и такте художника может работать на ироническую или комическую характеристику персонажа. Завышенная талия, высокие воротники и рукава «окороком» во фраках 20–30-х годов уже сами по себе комичны и с успехом могут быть использованы в спектаклях «Горе от ума», «Мертвые души», «Ревизор».
Остается сказать несколько слов о домашнем костюме. Уже с XVIII века в обиход прочно вошли в моду шлафроки – халаты на вате и меху, покрытые хлопчатобумажной набивной тканью, атласом или плюшем. С начала века в моде полосатые индийские и иранские ткани, из которых делаются халаты, надеваемые поверх панталон, жилета и рубашки. Маленькая шапочка феской или колпак обычно прикрывали голову, но если утром у знатного вельможи или щеголя был парикмахер, то шевелюра тщательно оберегалась.
Далее ► Костюм 20-х годов XIX века
Главная ► Мода и история театра
